Из интернета
Посвящаю всем, на ком 2 мая оставило свою печать. У каждого из нас своя история.
Вернувшись из горУВД с освобожденным сыном, не успев перевести дух, узнать, что в городе сменилось милицейское начальство, что правосеки знают все адреса освобожденных куликовцев и идут по ним с визитом.
Отправить сына в безопасное место. Уехать самой, оставив дома маму, которая наотрез отказалась покидать дом. Не спать всю ночь, рисуя страшные картины погрома, зная, что в случае чего не поможет никто, ни одна живая душа.
Примчаться утром домой. Лихорадочно собирать вещи – свои, мамины, сына. Двух котов с мисками и горшками. Каждую минуту ждать, что вот-вот придут. Сообразить, что на улице безопаснее, потому что меня не знают в лицо. Выйти туда с мамой, котами и всеми вещами, чтобы ждать машину.
С невыразимым облегчением отъехать от дома, понимая, что квартиру могут сжечь – и хрен с ней. Главное, мы живы.
Всей семьей разъехаться по разным адресам.
Срочно менять симки, покупать дешевые телефоны.
Узнать, что в том месте, где сын сейчас, стало небезопасно. Попросить помощи у друзей.
Проснуться в ночь на 7 мая от невыразимого, смертельного ужаса. Лежать несколько часов, испытывая запредельную беспричинную тоску. Узнать потом, что это результат того, что на Куликовом я была неестественно спокойной.
Каждый день ездить на разные концы города – то к маме, то к сыну. Оглядываться на улице, боясь привести за собой хвост. Вытаскивать батарею из телефона, чтоб не отследили. Понимать, что паранойя – на расстоянии вытянутой руки.
Не жрать ничего две недели – только сок и колбасная нарезка. Не узнавать в зеркале какую-то взъерошенную тень с безумными глазами.
Прочитать, что убито уже шестнадцать человек из тех, кто был освобожден 4 мая. Лихорадочно искать подтверждения. Понять, что это фейк.
Прийти на Куликово и увидеть, что на окне третьего этажа висит рубашка сына.
Купить в церкви самую большую свечку, встать на колени перед иконой и долго благодарить за чудесное спасение.
Сообразить, что дома остался стационарный комп с фотографиями на жестком диске. Оставить машину за пределами дворами. Предупредить, чтоб уезжали, если я не вернусь через полчаса. Чувствуя, как сердце падает к ногам, открыть дверь, ожидая, что дома засада. Замирая от ужаса, обойти все комнаты. Почувствовать вонь от сгнившей картошки, второпях оставленной на балконе.
Терпеливо отвечать на вопросы мамы, у которой стало плохо с головой, почему мы не дома и когда мы уже вернемся домой. Бесконечные уточнения, что произошло второго мая и был ли там ее внук.
Под давлением мамы вернуться домой, пока без сына. В первый же вечер устроить плотную светомаскировку на окнах, чтоб никто не знал, что мы дома.
Услышать ночью громкий грохот в дверь. Увидеть испуганную маму с трясущимися губами. Приготовиться к смерти. Обнаружить, что это подвыпивший любимый, который забыл о том, что я нервная и в подполье. С яростью дубасить его, понимая, что эти минуты отобрали у меня год жизни.
Через несколько дней услышать еще один стук в дверь. Увидеть в глазке мужика с какой-то повесткой. С трясущимся сердцем переждать, пока он перестанет тарабанить. Едва успеть закрыть рот маме, которая решила громко крикнуть: “Кто там?”.
Тайком встречаться с сыном в окрестных дворах.
Слушать как он говорит мне по телефону, что на самом деле он остался на крыше Дома профсоюзов.
Умирать от душевной боли. Вспоминать все, что было Русской весной и как страшно она оборвалась.
Думать, как вытащить сына из депрессии. Познакомиться с хорошим психологом. Поговорить с ней и почувствовать, как стало намного легче.
Вернуть сына домой и видеть, как ему помогают родные стены. Подолгу говорить о том, что видели и пережили.
Периодически стоять под дверью, слушать, как в нее кто-то тарабанит, и бормотать “Руссише партизанен, открывайт”.
Прийти в ужас от неосмотрительности мамы, которая открыла дверь милиционеру. Узнать от него, что сына вызывают на допрос по делу о бездействии сотрудников милиции. Лихо врать, что сын поссорился со мной и уехал в Крым. Нагло сказать: “А что тут такого? Крым – это ведь украина” Обещать, что придет по повестке, как только вернется.
Перед Новым годом получить повестку по делу о массовых беспорядках. Позвонить следователю и на голубом глазу рассказывать, что сын в отъезде, когда будет, неизвестно. Заработать нервный тик.
В течение года жить в страшном напряжении, каждую минуту ожидая повестки из милиции, сбу или военкомата. Мечтать о спокойной жизни. Тщательно спрятать все георгиевские ленточки.
В марте, между маминым инсультом и ее смертью, пережить обыск – поиск оружия и взрывчатки. Нещадно троллить ментов. Радоваться двум вещам – что ничего не подбросили и что сына нет дома. Рассказывать ментам очередные басни Крылова. На вопрос о национальности с вызовом ответить “русская”.
Перед годовщиной 2 мая узнать о волне арестов “колорадов”. Молиться, чтоб пронесло. Не спать ночами, ожидая стука в дверь.
Немного перевести дух на протяжении лета 2015 года. Понять, что пока никого из ребят трогать не будут. Надеяться, чтоб это “пока” длилось до самого Освобождения…
Свежие комментарии