Как в кино

В индийской деревне Санганер расположена одна из самых удивительных тюрем в мире. В ней нет камер — заключенные живут с семьями в домах, собственноручно построенных или купленных у уже вышедших на свободу заключенных. Нет столовой — каждый ест то, что сам приготовит. И наконец, нет запрета на выход за стены учреждения — с шести утра до семи вечера заключенные вольны находиться, где захотят, в радиусе десяти километров, и заниматься, чем угодно.

История известной на всю страну тюрьмы началась с болливудского фильма 1958 года «Два глаза, двенадцать рук» — криминальной комедии о надзирателе, решившем бороться с насилием заключенных добротой. Мужчина сначала разрешил видеться с детьми ударившему его узнику, а затем взял шестерых отпетых убийц и поселился с ними на ферме. Разумеется, абсолютно все пошло не так, но добро в итоге восторжествовало.

Изначально все заключенные должны были быть женатыми или замужними. Но через некоторое время правило признали дискриминационным и отменили. Тем не менее хотя бы один родственник должен последовать за узником, если он хочет поселиться в Санганере. Одиноким людям легче найти себе пару среди других заключенных, чем снаружи: хоть тюрьма и открытая, отношение к узникам остается все таким же настороженным.

Охранники предпочитают не носить форму, чтобы не нервировать женщин и детей. «Они и так знают, что сидят в тюрьме, зачем напоминать им об этом?» — задается вопросом главный охранник Кишан Мина. Его часто можно увидеть в кругу заключенных: они вместе пьют чай и разговаривают.

Бизнесмены, врачи и прочие

Навин Шарма, занимавший должность «мэра» тюрьмы в 2004 году, кажется богатым наследником, по недоразумению попавшим за решетку: он носит безупречно белую куртку и черные кожаные мокасины. На самом деле Шарма родился в семье полицейского. Он попал в тюрьму за то, что еще старшеклассником убил человека и открыто признается в этом: «Я ударил его ножом около 30 раз. Сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора. Он терроризировал всю округу». Шарма занимается разнообразными бизнес-проектами, стоимость которых может достигать десятки миллионов рупий. В год заключенный выручает до семи миллионов рупий. Мужчина никогда не называет деловым партнерам свой адрес — стесняется. Он построил первый и единственный храм на территории тюрьмы, а также договорился об установке телефонной будки.

Узницы Санганера считают, что в тюрьме их жизнь куда спокойнее и насыщеннее, чем на воле. «Если честно, то за пределами Санганера гораздо опаснее, чем здесь», — признается осужденная за убийство мужа 31-летняя парикмахер Пармила Сингх. В тюрьме она даже попала в совет старейшин, что необычно для Индии, где к женщинам далеко не всегда относятся с должным уважением. Тем не менее сыновей она отправила к родителям, подальше от убийц.

38-летняя Урмила копит на хороших юристов. Десять лет назад муж обвинил ее в отравлении их общего ребенка из корыстных побуждений. Женщина утверждает, что она не виновата. К тому же в итоге дом, некогда купленный ею на 70 тысяч рупий, достался свекру и свекрови. Урмила мечтает выйти из тюрьмы и отвоевать недвижимость.

Гомеопат Анил Шарма оказывает услуги в клинике, расположенной в пяти минутах езды на мопеде от тюрьмы. Туда же он направляет попросивших его о помощи заключенных. В месяц он выручает около десяти тысяч рупий и объясняет, что все деньги уходят на хозяйство и образование детей.

Нарпат Сингх держит неподалеку от тюрьмы продуктовую лавку. Единственное, о чем он жалеет, — так это о том, что приходится закрываться до семи вечера. Он бы хотел стоять за прилавком до девяти.

Рамхан водит школьный автобус, а его жена, Сугна, работает на швейной фабрике. Их свели соседи: мужчина долгое время не мог никого найти, а женщина повздорила с семьей. Соседки постоянно невзначай сводили их и причитали, что Рамхану некому готовить лепешки. «Я и сам себе могу печь лепешки», — отвечал им раздраженный индиец. Но в итоге все же женился на Сугне. Не из-за лепешек, а по любви. Теперь оба они отбывают срок в Санганере за убийство.

«Cодержать здесь убийц — довольно практично, — утверждает охранник Мина. — Да, они – убийцы, но в остальном они довольно хорошие люди. У нас практически никогда не крадут и не совершают других преступлений». «Беспроблемные» заключенные доставляют неприятности только тогда, когда их срок подходит к концу. Многие не желают покидать деревню и упираются из последних сил. Руководству учреждения приходится грозить подопечным новым сроком. В обычной тюрьме.

Екатерина Климушкина