Россия и Приднестровье: как Москве не потерять инициативу в определении судьбы непризнанной республики.
Денис Симонов.
24 мая уже официально подтвердилось кулуарно обсуждавшееся ранее назначение бывшего вице-премьера РФ Дмитрия Рогозина на пост главы «Роскосмоса». Это, в свою очередь, подогрело дискуссию о кандидатуре нового спецпредставителя президента России по Приднестровью, коим с 2012 года является господин Рогозин.
В пользу версии о том, что бывший куратор российского ВПК не сохранит статус спецпредставителя по ПМР, говорит как минимум два фактора: в Молдавии он объявлен персоной нон-грата и не обладает более административными ресурсами уровня вице-премьера, позволявшими ранее директивно нацеливать органы госвласти России на взаимодействие с приднестровскими коллегами. Кроме того, некоторые эксперты весьма скептически оценивают итоги деятельности Дмитрия Рогозина на приднестровском и молдавском направлениях и отмечают явное снижение уровня вовлеченности Москвы в региональные процессы.
Так, неделей ранее постоянный автор ИА REGNUM Сергей Артеменко опубликовал обширный обзор текущей ситуации вокруг Приднестровья, где попытался изучить характер происходящих в регионе процессов и проанализировать успешность прикладной российской политики на молдавско-приднестровском «фронте». Автор, помимо прочего, достаточно жестко раскритиковал линию поведения России в отношениях с Молдавией и Приднестровьем, небезосновательно отмечая безынициативность уполномоченных российских представителей, в том числе участвующих в переговорном процессе Кишинева и Тирасполя.
В качестве примера в статье приводился пример соглашения об участии приднестровских автомобилей в международном движении, подписанного 24 апреля. Автор отмечал, что и в ходе подготовки договоренности, и на этапе ее подписания Москва вела себя крайне вяло и не предприняла по сути никаких усилий для того, чтобы гарантировать практическое исполнение документа — несмотря на свой статус гаранта в процессе урегулирования.
Хотя Дмитрий Рогозин на посту спецпредставителя по Приднестровью углубленно не занимался вопросами переговоров, кейс «нейтральных номеров» для приднестровских авто в принципе проливает свет на глобальный изъян российской позиции по Приднестровью, который сегодня очень важно осознать и преодолеть, в том числе в контексте назначения новой фигуры на пост «куратора» ПМР в Кремле.
Президент Приднестровья Вадим Красносельский в своих публичных выступлениях не единожды говорил о том, что ПМР уже добилась независимости, а международное признание — дело времени. Коль скоро внутренний суверенитет объективно является ключевой основой государственности, лидер Приднестровья, по факту, прав. Верно также и то, что «голое» международное признание Приднестровья не решит большей части проблем республики, и наоборот, может добавить новых в условиях непростого соседства региона с Молдавией и Украиной.
В отношении Кишинева позиция В.Красносельского представлена двумя основными составляющими: акцентом на диалоге по конкретным проблемам (например, дипломам и автономерам) и отказом от любых спекуляций о статусе Приднестровья как заведомо бесперспективных и не имеющих предпосылок для сближения позиций сторон.
В этом смысле взгляд приднестровского президента прямо созвучен с общим прагматичным настроем его команды, пришедшей к власти в республике в конце 2016 года. Так, правительство Приднестровья, что называется, «крепко взялось» за реформирование административной системы республики, сокращение неэффективных государственных расходов, стимулирование деловой активности и предпринимательства, привлечение инвестиций.
Отдельно можно выделить и то, например, что ПМР стала вторым государством в СНГ, создавшим правовую базу для добычи криптовалют и в целом функционирования технологии «блокчейн». Приднестровское руководство сегодня стремится сделать всё для того, чтобы вывести республику на самообеспечение и максимально эффективное государственное администрирование, не избегая задействовать при этом рисковые, но перспективные новации.
Многолетний опыт изучения приднестровских реалий позволяет считать такой подход весьма прозорливым: горькая правда в том, что главная угроза для государственности Приднестровья — это экономический кризис, износ инфраструктуры, и, главное, отток молодежи и трудоспособного населения. Если в начале 90-х люди покидали ПМР из-за угрозы войны, то сегодня основная причина — невозможность найти работу и неочевидные перспективы роста уровня жизни. Именно с этим руководство ПМР и пытается бороться, и на этом делает принципиальный акцент в своей политике, что легко заметно как по публичным выступлениям чиновников, так и по реализуемым ими инициативам.
Неудивительно, что акцент в переговорном процессе с Молдавией Тирасполь в последние годы делает на снятии барьеров, мешающих росту благосостояния граждан, что в определенном смысле для Приднестровья образца 2018 года является фактором национальной безопасности. Руководство ПМР предпочло не входить в клинч с Кишинёвом и заняло достаточно проактивную позицию в переговорах, благодаря чему по состоянию на сегодняшний день уже удалось обеспечить выпускникам Приднестровского госуниверситета признание их дипломов, разблокировать участок международной транспортной артерии через мост, не функционировавший 25 лет, а также добиться для приднестровцев возможности гарантированно выезжать в зарубежные страны на собственном автотранспорте. Тирасполь уверенно развенчивает стереотип «осажденной крепости», ставший таким удобным для патетичных российских публицистов и записных молдавских «спасателей» российских интересов.
В случае с выработкой в переговорах между Приднестровьем и Молдавией договоренности о допуске авто жителей ПМР за рубеж некое самоустранение российской стороны от участия в процессе — необъяснимое проявление безучастности к вопросу защиты прав приднестровцев, то есть почти полумиллиона российских граждан и соотечественников, безоговорочно лояльных России. Тем более, что в Москве не могли не заметить неоднократных сигналов со стороны Украины о готовности запретить въезд на свою территорию автомобилей с номерами ПМР, что означало бы для Приднестровья фактически полную транспортную блокаду. Нашелся бы у ответственных чиновников РФ план выхода из возможного кризиса в этой области — не праздный вопрос, который, скорее всего, не имеет утвердительного ответа.
Свежие комментарии